В самом начале зимы команда программы «Путь в охоту» побывала в Хакасии. Главной целью поездки было не просто рассказать об охоте на соболя с собаками, но и увидеть весь процесс изнутри: как ведут себя собаки и звери, рассказать о людях, занимающихся этим нелегким промыслом, и показать природу столь замечательного уголка России
Андрей Перевертень — охотник-промысловик, но не по профессии, а по увлечению и призванию. Работает он где-то в Новокузнецке, но график позволяет ему взять отпуск и на длительное время уехать в тайгу. Там у него есть закрепленный участок для охоты, куда он берет лицензии и где охотится со своими товарищами, которые помогают ему и со строительством избушек, и с бытом, и с промыслом.
А нужен ли кому-то соболь?
Именно к нему и приехала команда программы «Путь в охоту». Надо сказать, что на сегодняшний день соболиная охота практически никому не нужна. Хотя полноценная шуба из соболя стоит около 1 миллиона рублей, цена шкурки соболя довольно низкая. Чтобы добыть его законным путем, надо купить как лицензию в охотничьем обществе, заплатив за нее от 1 до 2 тысяч рублей, так и разрешение на добычу на конкретном охотничьем участке. Количество лицензий, которое можно купить, зависит от численности соболя в угодьях, относящихся к конкретному охотобществу, и от числа желающих охотиться на него. А последних не так и много.
Можно было бы ожидать, что, благодаря уменьшению объемов охоты на соболя, его численность значительно вырастет, но этого не случилось. Хотя прессинг от охоты упал во много раз, резкого всплеска численности не последовало. Она держится на том же уровне, что и во времена активной охоты
Цена «мягкого золота»
Что делать со шкуркой добытого соболя, каждый охотник решает сам: можно сдать в охотобщество, можно продать перекупщику или еще кому-то. Но в среднем цена за шкурку колеблется от 3 до 4 тысяч рублей, то есть никакие затраты она не окупает.
Местные жители клялись и божились, что в советское время, до «революции» 1991-го, на черном рынке можно было продать шкурку соболя за 300 рублей. Это при средней зарплате инженера в то время около 120 руб. И если раньше охотник, промышляющий соболя, мог жить на деньги от охоты, то сейчас это все больше становится занятием для души.
Первый блин комом
Прибыв к Андрею, мы сразу отправились в тайгу, но пробиться на тот участок, куда было запланировано, нам не удалось. Так часто бывает в горной тайге, когда на одной стороне перевала снега по щиколотку, а на другой — по пояс. Мы хотели поохотиться именно в горной тайге, поэтому пошли на участок с большим количеством снега, где можно было встать на лыжи. Собакам приходилось нелегко, но все же они следовали за нами.
Честно признаюсь, с непривычки ходить на лыжах довольно утомительно. Они камусные, поэтому практически не скользят. И хотя опыт охоты на лыжах у меня имелся, ходить мне было не очень удобно: у охотника-то лыжи его «родные», а у тебя гостевые — из того, что осталось. Организм старался и, хотя и с трудом, но справлялся. Да, честно говоря, ходить особо много и не пришлось. Быстро нашлись следы соболя, но старые, и собаки ими не интересовались. В этот раз мы взяли с собой хотя и не «первопольных» собак, однако соболя в этом сезоне еще не нюхавших. Они еще не успели переключиться с копытно-медвежьих охот на охоту по пушнине, поэтому поначалу собаки постоянно скалывались на копытных (косулю и кабана) и уходили за ними довольно далеко.
Романтика зимовья
Нам оставалось лишь любоваться горной тайгой на границе Кемеровской области и Хакасии, наслаждаться романтикой таежной жизни в зимовье и строить планы на будущее. Жили мы у хорошего друга Андрея в его таежной избушке, где он угощал нас великолепным компотом из рябины, которая росла прямо у домика. Надо сказать, что соболь — большой любитель рябины и, хотя считается хищником, ест ее с огромным удовольствием. А кроме нее, любит и кедровые орехи, и ягоды, хотя основной кормовой базой в горной тайге для него является пищуха, обитающая здесь в огромном количестве.
Наши собаки
Два или три дня мы побродили по тайге за собаками, они уходили с утра, и нам приходилось их возвращать. Результативность у нас была нулевая, поэтому мы приняли решение переехать на другую сторону хребта, где снега было меньше и можно было ходить без лыж. Трем собакам, которых Андрей взял с собой, тут работать было намного легче, к тому же свежие следы соболя попадались чаще.
Одна собака была молодая и еще не знала соболя, поэтому «нахаживалась» по нему. Вторым был крупный кобель, прекрасно знавший соболя, но имевший свои странности в работе. Лучшей в этой тройке была сука — опытная и самая грамотная из всех собак Андрея.
Охота на соболя весьма интересна и увлекательна, потому что собака может услышать или учуять соболя и быстро его найти, но бывает и наоборот, особенно когда снег глубокий и зверьку легко по нему перемещаться, а собаке нет. Он может часами крутить по тайге собаку, идущую по следу, будет залезать под корни и в буреломы, перелезать с дерева на дерево и вновь спускаться. Когда же снега мало, то, как правило, собаки быстро догоняют соболя и загоняют на дерево. Если лес не очень плотный, а соболь выбирает дерево повыше, стоящее на расстоянии среди таких же исполинов-одиночек, то перебираться с дерева на дерево у него возможности нет
Соболь в дереве
На следующий день, после переезда на новое место, мы вышли на охоту только в обед. За всеми собаками следили по GPS‑навигатору и практически сразу увидели, что кобель стоит в одном месте и никуда не уходит. Когда же решили проверить, то обнаружили собаку, которая вела себя как-то странно: она стояла у дерева и лаяла не на его вершину, а под землю, копая ее.
Оказалось, что соболь через отверстие между корнями залез в середину пихты и пытается выбраться наверх через прогнившую часть дерева, поскольку у единственного выхода стоит собака. Не только последней, но и нам было слышно, как он скребется внутри.
Самое интересное, что никаких входящих следов внутрь дерева на снегу не было. По всей видимости, соболь забрался туда еще до ночного снегопада, поэтому его следы занесло. И как собака его нашла, можно было только догадываться.
Симпатяга или добыча
Когда зверь оказывается внутри дерева, у охотников есть своя тактика — они прорубают соболю дырочку в стволе дерева на той высоте, куда можно достать, что Андрей и сделал, взяв в руки топор. Тут же в дырочке показалась симпатичная мордочка соболя. Честно говоря, когда близко видишь эти глазки, ушки и мордочку, то вообще трудно представить, как на такого симпатягу можно охотиться.
Я спросил об этом Андрея и его товарища, у каждого из них многолетний опыт промысла соболя и масса добытых зверьков. На что они ответили, что, конечно, если бы видели такого красавчика, то, наверное, вряд ли стали стрелять. Но во время охоты соболь находится где-то высоко в кроне, ты держишь в руках лишь уже добытого зверька, поэтому таких мыслей не появляется.
Неожиданная развязка
Соболь тем временем стал расширять пробитое отверстие, стремясь выбраться наверх на дерево. Мы же ему очень активно помогали.
Обычно в таких случаях охотники стараются сразу выстрелить, чтобы не испортить шкурку зверя, тот падает вниз ствола, и потом его либо достают сами, либо собака. Мы же стремились еще поснимать для фильма, поэтому оттягивали момент развязки. Но она наступила совершенно неожиданно. Стоило зверьку расширить свой лаз и высунуть голову, как собака высоко подпрыгнула и молниеносным движением добыла соболя.
Не столь большой любитель прыгать
На следующий день уже отличилась лайка-сука. Она нашла соболя на высоком кедре, по которому тот довольно активно перемещался и пытался перебраться на соседнее дерево, но оно было слишком далеко. Как мне показалось, соболь не очень любит прыгать по деревьям, в отличие от куницы, которая «перелетает» с дерева на дерево как белка. Да и тайга на этом склоне была немного другая: с преобладанием березы и с редко стоящими деревьями. Когда же соболь был добыт, мы обнаружили, что у него нет одной лапки, которую он, видимо, когда-то оставил в капкане.
Понятно, что, в отличие от нас, охотники не пытаются сидеть под деревом и фотографировать соболя. Они стремятся быстро его добыть и двинуться дальше, чтобы за короткий световой день как можно больше распутать следов и найти больше зверьков.
Если здоровья, сил, знания местности и опыта хватает, то охотник по снегу может вытропить соболя и без собаки, как это делают некоторые друзья Андрея
Мастер затаивания
Интересно, что когда мы подняли в воздух коптер, с которого вели видеосъемку, то соболь запал. Он попросту исчез, как будто его и не было на дереве. Мы продолжали искать, летая вокруг, собаки активно лаяли под деревом, но зверь так плотно затаился, что мы никак не могли его разглядеть.
Как говорят сами охотники, соболь может залезть в самую гущу веток, затаиться там и длительное время вообще не шевелиться.
— Что же вы делаете в этом случае? — спрашиваю промысловиков.
— Стучим по стволу дерева.
Постучали. Никакой реакции.
— Тогда стреляем, — поясняют они, — по стволу и по веткам из малокалиберной винтовки, чтобы спугнуть зверя и увидеть. Или стреляем в предполагаемое место.
Выстрелили! Соболь обнаружил себя, переместившись, и сразу был добыт.
Третий соболь
Этого зверька мы обнаружили, идя по дороге уже домой. Следов никаких видно не было, как вдруг лайка-сука, спокойно идущая перед нами, резко повернулась и ушла в лес. Андрей не обратил на это внимание, решив, что собака могла просто причуять старый лисий след. Но стоило нам отойти на значительное расстояние, как мы услышали лай.
Как собака нашла соболя, было не совсем понятно. Может, учуяла его верхним чутьем, а может, услышала, как он кормится на рябине, о чем свидетельствовали следы вокруг нее.
Соболиные премудрости и хитрости
У соболя есть масса шансов обмануть и запутать собак. Так, из трех соболей, найденных нами, два замирали и не шевелились. А в одном случае зверек шевелился, а когда подняли коптер, то запал, и мы длительное время вообще не могли его найти. Охотники-промысловики говорят, что, когда снега много, соболь может долгое время сидеть и ждать, а потом вдруг неожиданно прыгнуть с высоты в глубокий снег, под ним быстро пробить себе ход вперед и выскочить уже далеко от дерева, на котором сидел, пока собаки разрывали снег в том месте, куда он спрыгнул. И не редкость, что он убегает.
Мне кажется, что пушной промысел сейчас находится в загоне потому, что не востребован. Если вспоминать 1990-е годы и начало 2000-х, то пушнина пользовалась большим спросом. Ондатру, белку и колонка принимали заготконторы, промысловикам стабильно и регулярно выплачивали деньги. Чуть ли не у каждого третьего гражданина Советского Союза была шапка из ондатры.
После снятия охотничьего прессинга с соболя не произошло значительного взрыва его численности, как ожидали. Соболь, как правило, ведет оседлый образ жизни, если его все устраивает: условия обитания, количество пиши и т. д. А начинает кочевать, только когда какое-то из этих условий нарушается. И если охотник на своем участке сумеет добыть зверька, то место последнего через некоторое время займет другой соболь. И вот тут у меня возникает вопрос: а есть ли зависимость численности соболя (как и других пушных) от промысла. Может быть, есть какая-то закономерность: чем больше зверя изымают из популяции, тем больше он начинает размножаться? Может быть, численность, при достижении ее определенного уровня, выходит на плато и продолжает на нем держаться?
Будем ждать, что нам скажут специалисты!