Большой парусник! Уже в этом словосочетании звучит романтика от «Пятнадцатилетнего капитана» Жюля Верна до «Алых парусов» Александра Грина. Ветер, море, волны, простор… Обычно при этом ни художественные произведения, ни даже фильмы не упоминают про морскую болезнь, качку и тесные каюты.

Как я попал на Новую Землю

К счастью, меня не укачивает, поэтому я не боюсь издержек морских путешествий, о которых рассуждали герои Джерома К. Джерома, и мне всегда хотелось отправиться в вояж на паруснике по морю, в идеале объединив это с обучением парусному делу. Сравнив разные варианты, я нашел интересную морскую практику на голландском судне, которое должно было идти из Санкт-­Петербурга в Калининград по Балтике, но в конце 2022 года последовали взаимные запреты на хождение судов под флагом недружественных стран. В результате поменялись судно, сроки, регион — и в августе я оказался на борту шхуны «Амазон», отправлявшейся на Новую Землю.

Горячий Нарьян-­Мар

Отправной точкой экспедиции был город Нарьян-­Мар, что в переводе с ненецкого значит «Красный город» (как Йошкар-­Ола с марийского и целый ряд других «красных городов» в нашей стране, начиная с подмосковного Красногорска). Нарьян-­Мар — единственный город Ненецкого автономного округа и его административный центр. Недолгий перелет из Москвы — и мы уже за полярным кругом, в низовьях реки Печоры, всего в 110 км от Баренцева моря.

Как похуже перезимовать лето

Отправляясь в путешествие, мы запаслись теплыми вещами: несмотря на лето, прогноз на Новой Земле давал + 5–10 ºС. Однако на выходе из самолета мне показалось, что мы ошиблись рейсом: на улице было очень жарко, больше +30 ºС. В течение дня, до выхода в море, удалось насладиться действительно летней погодой, но теплые вещи, конечно же, пригодились, ведь поездка на Новую Землю — это один из способов, как «похуже перезимовать лето». А еще важен день накануне выхода в море, он всегда запоминается как переход между «цивилизацией» и лежащими впереди суровыми землями. Ведь сегодня еще можно сидеть в кафе и наслаждаться стейком из оленины (найдется в меню каждой точки общепита Нарьян-­Мара), смотреть новости через 4G и слушать советскую песню, раздающуюся из каждой колонки:

«Нарьян-­Мар, мой Нарьян-­Мар —

Городок не велик и не мал.

У Печоры у реки,

Где живут оленеводы

И рыбачат рыбаки».

А уже на следующий день связь исчезнет почти на 2 недели.

Печора

Выход нашего «Амазона» и яхты «Петр Великий» из Нарьян-­Мара был запланирован и состоялся в 22:00 (кроме подготовки судна к выходу, было много формальных процедур с пограничниками: планировался выход за пределы 12-мильной зоны территориальных вод, а Новая Земля — это закрытая территория со значительной площадью заповедников, куда тоже нужны пропуска). Путешествие началось с 9-часового перехода вниз по течению Печоры. Судовой ход размечен, но все равно требуется лоцманская проводка.

«Амазон» — двухмачтовая шхуна ледового класса, регулярно совершающая рейсы в Арктике и Антарктике. Построенная в 1963 году на известной голландской верфи как рыболовецкое судно, в 1993 году она была переоборудована в парусник и стала осуществлять туристические рейсы: только с 2021 года команда парусника провела 14 экспедиций в Арктику, 5 — в Антарктиду, а также учебные переходы из Финляндии в Латинскую Америку.

«Собачья» вахта

Во время переходов все участники были распределены по ходовым вахтам продолжительностью 4 часа. Мне досталась одна из первых «собачьих» вахт, которая проходит с 0:00 до 4:00, разбивает сон, а потому и носит такое имя. Конечно, любая ночная вахта обычно не добавляет позитивного настроения, зато удалось пофотографировать рассвет: полярный день уже закончился, но солнце вставало очень рано, в 2:30. Встреча рассвета в одиночестве во время вахты — это непередаваемые ощущения, особенно когда идешь по широкой и ровной реке в преддверии неспокойного моря.

Неспокойное Печорское море

Сразу после выхода из устья Печоры в Печорскую губу и далее в Печорское море (часть Баренцева моря) поднялись ветер и волна. Число активных участников, как это всегда бывает при качке, сильно снизилось (пока все не «прикачались»). Длинный переход (от Нарьян-­Мара до острова Вайгач длился немногим более 30 часов), ночные парусные авралы и довольно сильная, но короткая «злая» волна — та самая романтика, за которой многие и отправляются в плавание. При всем этом с погодой нам точно повезло и жаловаться не стоит: было не очень дождливо, ветер не более 30 узлов (15 м/с), температура воздуха обычно была около +15 ºС, и даже вода — плюс 11–12 ºС, самые отважные рискнули искупаться.

Заколдованный Вайгач

Вайгач — остров, отделенный проливом Югорский Шар от Евразии на юге и проливом Карские ворота от Новой Земли на севере. Эти проливы были воротами в Восточную Сибирь на протяжении столетий, и за это время на Вайгаче побывали поморы, английские, голландские, русские, шведские, норвежские экспедиции.

Мы встали на якорь в бухте Варнека и первым делом осмотрели одноименный поселок. Из описаний предшественников я ожидал увидеть довольно депрессивную картину: ветхие дома, безысходность, алкоголизм. Несмотря на пасмурную погоду, впечатления оказались куда оптимистичнее: в поселке относительно много детей (хватает на две футбольные команды 6 × 6, тут же есть футбольное поле), есть магазин, фельдшерско-­акушерский пункт, несколько новых, пока не введенных в эксплуатацию домов, раз в неделю рейс на вертолете в Нарьян-­Мар. Мы пообщались со старостой поселения, он рассказал про оленеводство на острове и о том, как и летом местные жители перемещаются по тундре на снегоходах.

Экспедиция ОГПУ

После обеда была вторая высадка на другой берег бухты Варнека (на мыс Раздельный). Освоение месторождений полиметаллических руд на этом мысе и привело к появлению поселка в начале 1930-х гг.: здесь находился лагерь («экспедиция») ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление при Совете народных комиссаров СССР). Сначала «экспедиция» исследовала, а потом разрабатывала месторождение. В основном здесь работали заключенные геологи и химики, переведенные с Соловков. К моменту консервации месторождения в середине 1930-х на острове уже было почти 1500 заключенных. На высадке к нам присоединилась геологическая партия, проводящая исследования на Вайгаче. Геологи рассказали о составе горных пород (в основном известняки, есть окаменелости, а также галенит и флюорит, из которых шла добыча металлов).

Лагерь нестрогого режима

О быте лагеря осталось много мемуаров, а также значительное количество развалившихся построек и иных объектов: рельсы для вагонеток, входы в штреки, фундаменты зданий. По воспоминаниям, режим для заключенных был не очень строг: заключенные работали вместе и наравне с вольнонаемными, многие отмечают, что не было конвоев, зоны, не надо было бриться, была баня, театр и магазин, но при этом работы были очень тяжелые, почти все делалось вручную кирками и отбойными молотками, погрузка тоже шла вручную, как на вагонетки, так и на карбасы, с которых руда перегружалась на приходящий летом пароход. Из-­за льдов в бухте нет причала (нет и сейчас, как и 100 лет назад): суда могли стать на якорь, а все выгрузки осуществлялись на шлюпках.

До рудников заключенные добирались самостоятельно: летом на карбасах через залив, зимой по льду или вдоль берега, где была натянута веревка, чтобы не заблудиться в плохую погоду (несмотря на это были случаи, когда по дороге со смены люди теряли путь и замерзали в тундре). Через несколько лет после начала разработок в штреки стала просачиваться вода, месторождение было законсервировано, заключенные и оборудование были переведены в Андерму, тогда еще только открытую и ставшую основной для разработок под Воркутой. При экстренной переброске в суровых северных условиях погибло куда больше людей, чем за все время разработки месторождения.

Талата

Ночью мы перешли из бухты Варнека в район реки Талаты. Здесь расположен очень красивый каньон с птичьими базарами и яркими акцентами суровой северной природы. В короткое лето цветут камнеломки, нарядно, как всегда, выглядят лишайники арктической тундры, морошка еще не созрела, зато много грибов (разнообразные гастеромицеты, наподобие привычных дождевиков, а из съедобных — сыроежки).

На Вайгаче находится заказник, направленный в том числе на охрану моржей. В одной из точек есть подходы к пляжам, где отдыхают эти огромные животные. Их реальный размер осознаешь, лишь когда приближаешься на небольшое расстояние. Кроме моржей, остров населен разнообразной орнито- и териофауной: песцы, зайцы, казарки дают подойти довольно близко, в то же время некоторые морские птицы, напротив, прогоняют непрошенных гостей за десятки, а то сотни метров от своих гнезд.

Отшельник

Встав на якорь в бухте Лямчина, мы на зодиаке добрались до дома ненца Андрея Вылко, которого все здесь зовут просто Отшельник: он живет один на западном берегу острова Вайгач уже много лет почти исключительно натуральным хозяйством, до ближайшего поселка 40 км по тундре. Андрей — родственник Ильи (Тыка) Вылко, художника и спутника полярного исследователя Владимира Русанова. Единственный постоянный житель острова Вайгач до начала работы Вайгачской «экспедиции» ОГПУ также носил эту фамилию. Все хозяйство отшельника — небольшой сруб, отапливаемый по-­черному, и много-­много собак с очень выразительными портретами. Быт на Вайгаче сложно представить без собак: это и оповещение о белом медведе, и защита от него. Для Андрея собаки — это еще и транспорт для упряжки: бензин на Вайгаче очень дорог (до 300 руб. за литр), а в эту часть острова его и не доставишь, поэтому собак у Андрея сразу более десятка.

Пока гостили у отшельника, получили неблагоприятный прогноз: усиление ветра и волны. Пришлось быстро собираться. Геологов забросили на берег, в рамках дальнейших исследований, а сами (по завету контр-­адмирала С. О. Макарова: «В море — значит дома!») пошли через небольшой шторм и знаменитый пролив Карские ворота к Новой Земле.

Новая Земля: по следам одного из двух капитанов

Первой стоянкой на Новой Земле стала бухта Русанова (с высадкой на одноименный полуостров), названная в честь Владимира Русанова, полярного исследователя, отстаивавшего идею северо-­восточного прохода (Северного морского пути) и возглавившего экспедицию 1912 года, пропавшую в том же году.

После долгого морского перехода осознаешь во время высадки красоту и величие полярной природы: скалы, лишайники на камнях, напоминающие то ли географическую карту, то ли рунические знаки, яркие пятна золотого корня русской Арктики, «краснокнижного» и лекарственного травянистого растения — родиолы розовой. На побережье скалы с лишайниками переходят в идеально ровные лужайки, образованные скоплениями (синузиями) мхов, которые, как шоссе, пересекаются тропами леммингов. Кажется, что можно играть в гольф, настолько мхи похожи на газон, а норки леммингов — на лунки.

Настоящий символ Арктики

Оставшиеся дни на Новой Земле были посвящены поискам белых медведей. Небольшое парусное судно может довольно близко подойти к берегу, чтобы в бинокль или телеобъектив обнаружить этого, самого крупного хищника на Земле. Белый медведь — настоящий символ Арктики, да и сама Арктика получила название также в честь медведя, точнее, конечно, в честь медведицы (созвездия).

Медведь на девять часов

Для наблюдения за берегом были организованы медвежьи вахты: участники похода разбились на группы, распределили борта судна для наблюдения и, несмотря на пасмурную и ветреную погоду, с энтузиазмом осматривали берег в надежде найти медведя. Внезапно раздается возглас: «Медведь, на девять часов, на берегу в заливе». Все собираются на левом борту и пытаются разглядеть медведя, но непонятно, точно ли это белое пятно — медведь? Странно, что нет движения. Может, спит? Единственный способ проверить — спуск зодиака и отправка группы ближе к берегу. Через 20 минут группа возвращается. Уже издали видно разочарование на лицах, спустя минуту по рации звучит: «Это были выброшенные штормом рыболовные сети». Поиски медведя продолжаются. Проходит полдня — и вот заметили двух медведей.

В итоге медведя удалось не только увидеть, но и сфотографировать, как с «Амазона», так и с зодиака. Тем временем экспедиция заканчивается и пора в Нарьян-­Мар. Обратный путь почти целиком повторяет дорогу сюда: Карские ворота, неспокойное Печорское море, подъем по Печоре и постепенное возвращение в цивилизацию. Проходя те же берега на пути домой, испытываешь уже другие чувства, ведь за спиной остаются потрясающие воспоминания о русском Севере — суровых и красивых местах, помнящих героическую историю их освоения и до сих пор сохраняющих нетронутой чувствительную арктическую природу.